Томаш Вацко — сознательный отказчик от службы в армии Польской Народной Республики

В разных странах от армейской службы отказываются по разным причинам. В конце 80-х, незадолго до распада Организации Варшавского договора, в Польше распространилось движение молодых людей, которые согласны были служить в армии Польши, но отказывались давать присягу Советской Армии. Об одном из таких отказников, Томаше Вацко, рассказала нам Александра Вацко, его дочь.

Томаш Вацко родился в 1958 году, и его деятельность как активиста началась ещё с 1978 года, когда он стал секретарём студенческого комитета профсоюза «Солидарность» во Вроцлаве — он в это время был студентом Вроцлавского университета, учился на историка. Томаш протестовал против цензуры, за что неоднократно подвергался аресту на 48 часов.

В 1980 в Польше набирало силу забастовочное движение, лидером которого выступал профсоюз «Солидарность», являвшийся по сути широким антикоммунистическим и антитоталитарным движением. К забастовкам рабочих присоединялись и студенты — подчас одновременно с преподавателями.

- Они отказывались учиться, — поясняет Александра Вацко. — Причём далеко не везде тех, кто не учился, отчисляли за неуспеваемость. Это зависело от профессоров, которые часто сочувствовали стачечному движению. Забастовки тогда шли по всей Польше.

В 1980 Томаш Вацко, будучи членом студенческой «Солидарности» и «Комитета обороны работников» (KOR), организовал во Вроцлаве подпольную типографию, которая печатала литературу, запрещённую к свободному обороту.

К концу 1981 года забастовочное движение приобрело такой размах, что всерьёз начало угрожать советскому режиму в Польше. 12 декабря 1981 года генерал Войцех Ярузельский ввёл на территории страны военное положение. Начались столкновения войск с бастующими, которые приводили к человеческим жертвам. 17 декабря студенты Политехнического университета Вроцлава оказали сопротивление ЗОМО (польский аналог ОМОНа) при захвате университетских помещений, в результате чего один из студентов был забит до смерти.

Однако Томашу Вацко не довелось участвовать в этих событиях — за три дня до этого, 14 декабря он был арестован и обвинён в распространении листовок забастовочного комитета «Солидарности». Дальше случилось необычное — 28 декабря в Окружном суде Силезского воеводства его признали невиновным! Что, говорит нам о том, насколько широкой была поддержка бастующих в польском обществе — широкой настолько, что даже суды выносили приговоры в их пользу.

Однако оправдательный приговор не помог Томашу сохранить свободу. Уже на следующий день, 29 декабря он был интернирован — то есть помещён в заключение без приговора суда. Также интернированию подверглась Йоланта, жена Томаша и будущая мама Александры.

Всего в период военного положения в Польше были интернированы около 10 тыс. человек.

- Отец говорил, что в заключении было относительно неплохо, — вспоминает Александра. — Во всяком случае, по сравнению с его второй отсидкой. В 81–82 годах в лагерях интернированных сидели только участники забастовок. Все они были политически мотивированы и поддерживали друг друга.

Томаша Вацко освободили почти через год — 4 декабря 1982. И, конечно же, свою диссидентскую деятельность он не прекратил, начав сотрудничать с подпольной «Солидарностью» — бывший профсоюз продолжал действовать нелегально после того как был запрещён в январе 1982 года.

В 1983-84 годах в его доме неоднократно проводились обыски, а его самого снова несколько раз сажали под арест на 48 часов.

В марте 1985 года Томаш участвовал в голодовке в поддержку Марека Адамкевича, который был осуждён за отказ от принесения воинской присяги: Марек был готов присягнуть Польше и её армии, но посчитал невозможным клясться в верности Советской Армии, то есть армии иностранной державы, за что был осуждён на два с половиной года лишения свободы.

В апреле 1985, на волне возмущения делом Адамкевича, было создано движение «Свобода и мир» (ruch «Wolność i Pokój»), и Томаш Вацко был одним из его основателей.

В дальнейшем, протестуя против содержания Марека Адамкевича в заключении, Томаш отправил Министру обороны по почте свой военный билет. За эту акцию его оштрафовали на 50 тыс. злотых. А так как активист не имел возможности оплатить штраф, его впоследствии заменили на 50 дней ареста.

3 января 1986 года Томаш Вацко сам был призван в армию. Он находился в Школе Подхорунжих им. Тадеуша Костюшко во Вроцлаве (аналог нашей Школы молодого бойца), где 9 февраля должен был принести воинскую присягу. Но, также как и Марек Адамкевич, он не стал этого делать.

«Свой отказ от принесения воинской присяги я объясняю тем, что она не соответствует моим убеждениям и противоречит совести в той части, в которой речь идёт о верности Советской Армии, — читаем в заявлении Томаша Вацко, которое он написал в консульство Норвегии, когда просил там политического убежища. — Стоит отметить, что слова присяги должны быть ограничены той частью, где говорится о защите Отчизны, и не распространяться на Советскую Армию, в связи с той ролью, которую сыграла Советская Армия в 1956 году в Венгрии, в 1968 в Чехословакии, во время Народного польского восстания в ноябре 1970 года. Также мои аргументы подтверждаются событиями 1981 года в Польше».

- Мой отец не позиционировал себя как пацифист, — рассказывает Александра Вацко. — То есть его отказ давать присягу не был связан просто с нежеланием носить оружие. Нет, он отказывался именно служить в армии, подчинённой другому государству — СССР.

2 марта 1986 года Томаш Вацко был приговорён Силезским Окружным судом к полутора годам лишения свободы. Вскоре после этого «Эмнести Интернейшнл» признала его узником совести.

К счастью, в дальнейшем срок заключения был сокращён наполовину, и Томаш освободился 25 августа 1986 года.

- Отец рассказывал, что эта отсидка была намного более трудной для него, чем в лагере для интернированных, — вспоминает дочь диссидента. — Сидеть пришлось уже не с политическими заключёнными, а с обычными уголовниками, и он не очень любил вспоминать о том, что там происходило. Думаю, этот опыт повлиял на его психику.

Начиная с 1985 года польская Служба Безопасности (аналог КГБ СССР) преследовала Томаша Вацко как участника движения «Свобода и мир». У него дома и на работе постоянно проводились обыски.

В октябре 1986 года, всего через пару месяцев после освобождения, Томаш участвовал в возложении цветов на могилу Отто Шимека — это австриец, солдат Вермахта, который был членом расстрельной команды. Как утверждается, он был убит нацистами 14 ноября 1944 года за отказ стрелять по гражданскому населению оккупированной Польши. Движение «Свобода и мир» выбрало Отто Шимека одним из своих символов-покровителей и регулярно возлагало цветы к его могиле в деревне Махове.

Во время возложения цветов Томаш Вацко был избит милицией и получил сотрясение мозга. По данному факту Томаш обратился к министру МВД, генералу Кишчаку, и получил ответ, в котором утверждалось, что применение силы в его отношении было законным.

Вскоре после этого Томаш дал интервью независимой газете «Зеро», где выразил своё негативное мнение о роли армии в коммунистической системе, а также о методах индоктринации, которым подвергаются призывники.

Ответом на его выступление стала травля, которой Томаш подвергся в ноябре-декабре 1986 года в польской прессе: в газетах «Солдаты Свободы», «Народная трибуна», «Речь Посполитая» и ряде других он был представлен как не-поляк, не-патриот и дезертир.

В январе 1987 года Томаш участвует в экологической демонстрации, целью которой было закрытие металлургического комбината в Сехнице. Комбинат загрязнял Вроцлавский водоносный горизонт тяжёлыми металлами. За эту акцию диссидента вновь приговорили к штрафу в 50 тыс. злотых, которые были заменены 50 днями ареста.

В апреле 1987 — ещё один штраф, 23 тыс. злотых — за акцию протеста против преследования его коллеги из Медицинской Академии, который, как и сам Томаш в своё время, отказался приносить воинскую присягу Советской Армии.

Во время обеих акций диссидент был избит сотрудниками Службы Безопасности.

С момента выхода из заключения, с 25 августа 1986 по 1 апреля 1987, Томаш оставался без работы: его никуда не брали из-за характеристики, в которой говорилось о его уголовном сроке и антисоветской деятельности.

На последнем месте работы перед заключением — в университетской библиотеке — его отказались принять назад, мотивируя отказ «отсутствием рабочих мест». Что не соответствовало действительности, так как в итоге библиотеке пришлось сократить объём работы из-за недостатка персонала. Интересно, что за восстановление Томаша Вацко в прежней должности ходатайствовали члены Содружества библиотекарей из Франции, Англии, Италии и Испании, а также сам директор университетской библиотеки во Вроцлаве. Но вездесущая Служба Безопасности ни за что не хотела этого позволить.

Итак, лишь спустя семь месяцев после освобождения, 1 апреля 1987 Томаш смог устроиться на работу — продавцом в книжный магазин.

- Из-за того, что у отца подолгу не было работы, жить было сложно, — рассказывает Александра. — К счастью, помогала бабушка — она была зубным врачом и неплохо зарабатывала. Ещё иногда мы получали помощь от «Эмнести Интернейшнл» — одежду, игрушки. Конечно, помогали и друзья.

Но и в книжном магазине Томашу удалось продержаться всего два месяца: владелец уволил его из-за того, что Вацко часто отсутствовал на рабочем месте. Дело в том, что дома у нового сотрудника постоянно проходили обыски, по результатам которых его задерживали и сажали под арест на 48 часов; в итоге работа в магазине оказывалась дезорганизована.

А обыски в доме у Томаша и Йоланты действительно были частым делом, шесть раз за два месяца: 10, 24, 29 апреля, 6 мая, 1 и 9 июня 1987 года.

Вот что пишут коллеги Томаша в заявлении в консульство Норвегии с просьбой предоставить Вацко политическое убежище: «Обыски с последующим задержанием на 48 часов несомненно оказывали сильное негативное влияние на психику Томаша, его жены и детей. Его 4-летняя дочка была очень напугана действиями сотрудников Службы Безопасности, когда те вырвали у нее из рук детскую сумочку, чтобы поискать там запрещённые материалы, а затем забрали эту сумочку».

- Я сама не запомнила тех событий, но зато хорошо помню, как мне рассказывали о них родители, — вспоминает Александра Вацко. — СБ врывалась к нам домой в поисках запрещённой литературы. Такая литература у нас дома, конечно же, была. Мы жили на 4 этаже, и мама рассказывала, что ей регулярно приходилось выбрасывать бумаги в окно. Рассказывала она об этом как о чём-то весёлом, но теперь я понимаю, что это было серьёзнее, чем мне казалось, когда я была маленькой. И ещё родители говорили, что в результате я начала бояться обысков: я прятала свои игрушки, потому что думала, что сотрудники СБ придут за ними и заберут их.

1 июля 1987 года Томаш устроился работать в Ботанический сад разнорабочим, но Служба Безопасности нашла его и тут. 16 и 17 сентября его забирали в Комендатуру Вроцлава с целью выбить признание в антисоветской деятельности; в доме Вацко вновь проходили обыски. После этого семья приняла решение эмигрировать из Польши.

Томаш Вацко получил политическое убежище в Норвегии в 1989 году, незадолго до краха Организации Варшавского договора и СССР. Кстати, вскоре после этого из Польши на его новую родину пришло письмо с официальными извинениями за действия государства в отношении Вацко.

Сам он продолжил заниматься правозащитной деятельностью и в Норвегии — стал активным членом Хельсинкского комитета, был вовлечён в работу независимых общественных движений в России, Чечне, Украине, Белоруссии. Томаш Вацко умер в 2003 году.

Решением от 23 декабря 2003 года Президент Республики Польша посмертно наградил Томаша Вацко Офицерским Крестом Ордена за заслуги перед Республикой Польша — за выдающиеся заслуги в социальной и благотворительной деятельности и популяризацию польской культуры.

Беседовал Анджей Беловранин