Не так давно один из сотрудников организации, блуждая по просторам «Интернета», наткнулся на статью, посвященную истории отказа от военной службы в Новой Зеландии времен Первой мировой войны. Статья, размещенная на одном из правительственных сайтов, содержит исторические сведения о преследованиях, которым подвергались сознательные отказчики от военной службы.
Показательной является аналогия, которую можно провести между ходом мысли новозеландских военных и военных других стран. Будь то Россия, Сингапур, Новая Зеландия или Германия везде у людей при погонах отказчики от военной службы вызывали схожие эмоции. Каким-то невообразимым образом, не общаясь друг с другом, разорванные десятилетиями эпох они приходили к одинаковым выводам и одинаковым средствам ведения борьбы с антивоенными убеждениями. Я убежден, что у членов призывных комиссий в России вызвал бы изрядное удивление тот факт, что, отказывая в замене военной службы по призыву на АГС, они слово в слово повторяют аргументы комиссий ФРГ 70-х годов или комиссий Новой Зеландии начала 20-го века.
В данный момент в Новой Зеландии нет призыва на военную службу, а численность армии не превышает 20 тысяч человек, но в начале XX века человечество грезило войной, а не согласные с ней должны были понести суровую кару.
Отправка новозеландских солдат для службы в далекие зоны военных действий принималась большинством людей, пока люди добровольно шли на военную службу, но введение призыва, которое привело к принудительной отправке в войска, угрожало разрушить этот консенсус. Члены пацифистских религиозных сект отказались взять в руки оружие, тогда как воинствующие социалисты отказались бороться за капиталистическую систему, которая, по их мнению, угнетала их. Ирландские националисты не желали поддерживать британское правительство, которое занимало их родину, а другие люди сопротивлялись войне из личных соображений.
Власти Новой Зеландии стремились поддержать приток солдат на фронт и предприняли усилия, чтобы свернуть сопротивление и наказать тех, кто, как они считали, в период национального кризиса принимал непатриотичную и разрушительную позицию. Правительство использовало специальное военное законодательство для наказания и тюремного заключения тех, кто пытался организовывать сопротивление военной машине, и приводить в примеры тех, кто отказался выполнять свои обязанности.
Люди, отказавшиеся от военной службы, были известны как «отказчики по соображениям совести», поскольку их отказ от службы основывался на их личных убеждениях (или совести). Около 600 человек объявили об отказе от военной службы по соображениям совести, из которых около 286 человек были в конечном итоге заключены в тюрьму Новой Зеландии в качестве назидания другим потенциальным отказчикам (другие принимали некомбатантную службу или были освобождены). Четырнадцать заключенных в тюрьму лиц были насильственно отправлены за границу в июле 1917 года, а некоторые в конечном итоге были отправлены на Западный фронт и подверглись военным наказаниям и тюремному заключению. Широкая дискуссия о несогласных - и конкретный опыт «14-ти» - остаются одними из самых противоречивых наследств Новой Зеландии периода Первой мировой войны.
1 августа 1916 года был принят Закон о военной службе, который позволил правительству призвать любого человека в возрасте 20-45 лет для службы в новозеландских экспедиционных силах (NZEF).
В начале войны NZEF были укомплектованы добровольцами. Однако в 1915 году и в начале 1916 года количество добровольцев начало сокращаться. В конце 1915 года правительство провело Национальную регистрацию, перепись рабочей силы, предназначенную для выяснения того, сколько мужчин, способных участвовать в войне, осталось. Этот процесс и последующий рекрутинг-драйв - показал, что пока большинство людей не хотят идти в армию. В начале 1916 года правительство последовало примеру Соединенного Королевства, решив ввести призыв в армию. Введенный закон предусматривал очередность призыва мужчин с ноября 1916 года по октябрь 1918 года. Вначале призывали одиноких мужчин, потом бездетных женатых мужчин и в конечном итоге мужчинх с детьми.
Правительство Новой Зеландии призвало в общей сложности 138 034 человек на военную службу по призыву. Несогласный с решением о призыве мог обжаловать его в местном совете по военной службе, который имел право освобождать мужчин на том основании, что они работали в важной для страны отрасли, что их призыв приведет к «неоправданным трудностям» для их семьи или что они были членами религиозной группы пацифистов.
Во время войны советы заслушали 32445 апелляций (историк Дэвид Литтлвуд указывали иную цифру — 43 544) и освободили от военной службы 11343 мужчин по причине важности их работы на промышленных предприятиях и по причине возникновения «непреодолимых трудностей» для семьи в случае их призыва. Только 60 мужчин получили льготы по религиозным мотивам. К концу войны около 32270 призывников были отправлены в подготовительный лагерь чтобы служить в NZEF, из которых 19 548 в конечном итоге отправились на фронт.
Пресса и общественность уже около года обсуждали перспективы призыва на военную службу к тому моменту, когда данный вопрос был рассмотрен в парламенте в мае 1916 года. Многие новозеландцы рассматривали это как лучший способ обеспечить «равенство жертвоприношений» между всеми членами общества, но некоторые охарактеризовали его как возмутительное нарушение индивидуальных гражданских прав и движение к милитаризации общества.
Главными критиками призыва были люди из трудовых организаций и христианских сект с пацифистскими наклонностями. Лейбористские группы опасались, что принудительный призыв приведет к эксплуатации рабочих и сокращению их прав. Люди с крайне социалистическими взглядами выражали верность рабочим классам других стран, а не своим собственным национальным лидерам, которые служили капиталистической системе, угнетающей народ. Лейбористские лидеры требовали, чтобы до введения всеобщего призыва на военную службу, «призыву» были подвержены деньги капиталистов, которые должны были быть пущены на нужды и зарплаты солдат и находящихся у них на иждивении лиц. Христианские группы протестовали утверждали, что ношение оружия противоречит воле Бога и что принуждение молодых людей к унификации подорвало бы родительскую и библейскую власть (заповеди) и способствовало бы насилию.
Ряд радикальных трудовых групп угрожал крупномасштабной организованной забастовкой в случае введения воинской повинности, что могло поставить под угрозу способность страны поддерживать свои военные ресурсы. Антимилитаристские группы проводили митинги, выдавали памфлеты и пытались вызвать публичное сопротивление призыву.
Тем не менее был принят Закон о военной службе, и первый призыв был проведен в середине ноября 1916 года. Австралийцы проголосовали против призыва на референдуме в конце октября, давая больший импульс настроениям против призыва в Новой Зеландии. Министр обороны Джеймс Аллен считал, что открытые дебаты в Австралии были ошибкой, которая привела к провалу идеи воинской повинности, и приняли меры, чтобы новозеландцы не получили аналогичных возможностей и не могли провести референдум. Общественные дебаты были еще более ограничены принятием новых правил войны в начале декабря 1916 года. Они запретили публичную критику призыва и даже мягкие замечания могли привести к тюремному заключению.
Волна забастовок последовала за введением призыва, но они были дезорганизованы и не оказали существенного влияния на промышленность. Военные правила подавили публичный протест, и к апрелю 1917 года пролетарское противодействие призыву было подавлено. В феврале правительство ввело дополнительные правила, запрещающие «крамольные забастовки», позволяя ограничивать пролетарские забастовки в любой отрасли. Между 1915 и 1918 годами 88 военнослужащих были осуждены за «крамольные» или «нелояльные» заявления, а еще 14 были осуждены за подстрекательство или участие в крамольных забастовках. Шестьдесят семь человек, среди которых были лидеры профсоюзов, попали в тюрьму.
Организованное сопротивление призыву, казалось, было подавлено, но индивидуальное сопротивление продолжилось. Некоторые призывники возражали против службы в NZEF по религиозным, политическим, философским или иным основаниям.
Департамент обороны обеспечил, чтобы основания для религиозного освобождения от службы были ограничены, чтобы не допустить использование этого довода теми, кто просто под видом религиозных соображений хотел избежать службы в армии. Многие люди с подлинными антивоенными взглядами, основанными на религиозных воззрениях не имели права на освобождение от военной службы. Тем, кто подавал заявления об отказе от военной службы по убеждениям совести, предлагалось пройти службу в военных структурах, но без ношения оружия (без статуса комбатантов) – например, в Медицинском корпусе, заявляя при этом, что тем самым отказчики смогут внести позитивный вклад в военные усилия. Примерно 350 человек приняли этот вариант.
У Министерства обороны было мало симпатий к призывникам, отказывающихся от всех видов военной службы. Такие люди были известны как «отказчики по соображениям совести», поскольку они ставили свою собственную совесть и убеждения выше требований государства. Часто, отказ от военной службы по соображениям совести происходил уже после прибытия в военный лагерь. Такие граждане подвергались тюремному заключению, в течении которого могли пересмотреть свои взгляды. Если же до момента рассмотрения дела судом молодой человек не отказывался от своих антивоенных взглядов за «неповиновение законному командованию» он подвергался уголовному преследованию и мог быть заключен в тюрьму на срок до 2 лет.
Из 286 отказчиков, заключенных в тюрьму между началом 1917 года и перемирием в ноябре 1918 года, более половины мотивировали свой отказ религиозными воззрениями. Многие из них были членами небольших сект, таких как «Свидетели Иеговы» и «Церковь Христа». Данные религиозные течения не входили в ограниченный список конфессий, представители которых могли отказываться от военной службы. Другие осужденные были членами основных церквей, которые используя дословное прочтение библейских текстов, утверждали, что военный конфликт противоречил воле Бога. Около четверти заключенных в тюрьму имели социалистические убеждения, считая истинной классовую войну, а не международную. Около 10% были ирландскими националистами, которые отказались бороться за империю, угнетающую их оккупированную родину, а около 5% были призывниками Вайкато маори, которые имели аналогичный взгляд на правительство Новой Зеландии.
Однако освобождение от военной службы через тюрьму было нелегким выходом. Почти все отказчики были приговорены к каторжным работам, они были направлены на работу по строительству дорог, мостов или посадке деревьев в таких неприспособленных для жизни районах, как район Ваймарино (около района Бей-оф-Пленти). Их семьи не получали никакого дохода и им оставалось заботиться о себе самим, пока их кормильцы находились в тюрьме.
Другие люди старались избежать военной службы, скрываясь от получения повесток, рискуя быть осужденными к трем годам лишения свободы. Некоторые спрятались в отдаленных поселках, где работали без официального оформления или на фермах или бежали из страны. Некоторые бежали со службы уже будучи в армии, например, находясь в учебной части (учебке).
Министерство обороны расследовало более 10 000 случаев уклонения и дезертирства. По подобным обвинениям было арестовано около 580 человек, еще 1133 года были осуждены уже после окончания войны.
В середине 1917 года Министерство обороны, изучив дела лиц, отказывающихся от всех форм военной службы, приняло решение об отправке их за границу на ближайшем военном корабле. Департамент назвал их «дерзкими отказчиками», полагая что их нежелание служить связано с упрямством, а не истинными религиозными убеждениями. Отправка отказчиков за границу была призвана обеспечить равную с солдатами жертву на благо общества. Их принудительная депортация станет доказательством приверженности развитию призывной системы и уроком тем, кто пытается избежать службы в армии.
14 человек были среди первых, кто высказался против призыва. Более половины из них были представителями «семей уклонистов». Они были выбраны военными властями в качестве примера непатриотизма отказчиков от военной службы. Группа была в основном состояла из рабочих и включала в себя трех братьев - Александра (Сэнди), Арчибальда и Джона Бакстера из Брайтона, Отаго.
Мужчины покинули Новую Зеландию на борту военного корабля Вайтемата 14 июля 1917 года. Их заставили одеваться в военную форму. Те кто отказывался сделать это, были вынуждены носить полотенца в качестве набедренной повязки. Мужчины были заключены в тюрьму Слинг в Уилтшире, где тяжелые условия и болезни заставили их отказаться от своих воззрений (один из заключенных был признан «подлинным» религиозным отказчиком по Закону о военной службе и возвращен в Новую Зеландию).
Оставшиеся 10 отказчиков были отправлены во Францию в конце 1917 года и в начале 1918 года. Французским властям удалось уговорить еще четырех отказчиков надеть военную форму, оставшиеся шесть человек были подвергнуты суровому военно-полевому наказанию. Три человека были приговорены к тюремному заключению, которое они отбывали в суровых условиях военной тюрьме в Дюнкерке. Другие согласились быть медбратьями на фронте. Один, Уильям Литтл, позже был убит в бою.
Продолживших настаивать на своих убеждениях отказчиков, Генри Паттона, Лоуренса Кирвана, Марка Бриггса и Арчибальда Бакстера приговорили к наиболее серьезному «Полевому наказанию № 1». Им связали руки за спиной и подвесили на столбе, отток крови вызывал сильную боль в руках. После этого Паттон согласился служить медбратом (носильщиком), а три отказчика, которые остались верны своим убеждениям, были направлены на передовую рыть траншеи.
Арчибальд Бакстер, еще один отказчик от военной службы, был изможден голодом и отправлен в опасные районы в очевидной надежде, что его убьют. Когда его состояние здоровья стало критическим из-за недоедания и избиений со стороны офицеров, он был госпитализирован. Военные врачи в Англии признали его психически нездоровым. Через какое то время он был возвращен в Новую Зеландию, как негодный к службе. После увольнения он оспорил обоснованность выставления ему психиатрического диагноза.
Рассказ Бакстера об опыте на фронте ясно показывает, что многие командиры, в чьем подчинении он находился, не понимали, что с ним делать. Не было закона, регламентирующего службу некомбатантов, а четких указаний от командования не поступало. Большую часть своего времени он проводил вокруг базы, подвергаясь дисциплинарным взысканиям и преследованиям, как правило со стороны офицеров, отвечающих за поддержание групповой дисциплины. Обычные солдаты, с которыми он общался, относились к нему с интересом, презрением, сочувствием или безразличием.
Аллен и некоторые другие из старших офицеров, занимающихся делом «14-ти», поняли, что общественное восприятие этого феномена нужно тщательно контролировать. Они хотели, чтобы отказчиков рассматривали как уклонистов, которые понесли справедливое наказание, и меньше всего они хотели, чтобы в глазах общественности 14 отказчиков предстали людьми, подвергшимися жестокому обращению и пыткам со стороны властей, которые покарали их за убеждения совести. Представить историю «14-ти» в «правильном» свете Министерству обороны не удалось.
Через несколько месяцев после отъезда Вайтематы новости о депортации 14-ти и насильственном обращении с ними на корабле просочились к членам семей и в прессу. Бурю негодования вызвали слухи о полевых наказаниях и лишении свободы.
Антимилитаристы обвинили Министра обороны Аллена и его ведомство в том, что они потворствовали поведению несвойственному британцам и совершили бесчеловечные (драконовские) поступки, в которых неоднократно обвинялись немцы. Аллен никогда не признавал, что допустил ошибку при депортации мужчин, но, подобные депортации больше не проводились. Почему, отказчики не признавали своей вины? Чем было вызвано гораздо более суровое наказание за одинаковое преступление, по сравнению с отбывающими наказание в Новой Зеландии? Аллен не мог дать ответа на эти обвинения или на вопросы о том, почему трое сыновей одной семьи должны были быть депортированы.
Новые обвинения в мае 1918 года подогрели общественную реакцию. Стало известно, что для содержания отказчиков созданы специальные военные казармы в Вангануи, где залюченные подвергались пыткам. Истории о жестоком обращении и избиениях возмутили публику, уже шокированную рассказами о 14-ти, и еще больше подорвали доверие к Министерству обороны. Антимилитаристские группы начали организовывать рекламные кампании, а кандидат от лейбористов Гарри Холланд раскритиковал во время выборов жестокость правительства.
Нарушения происходящие в подразделениях маори во Франции в конце 1917 года усилили призыв к маори отказываться от военной службы, что было отражено в первом «бюллетене маори», составленном в мае 1918 года. Правительство ограничило избирательные права граждан в районе Вайкато, из-за того, что там не смогли выполнить план призыва на военную службу. Аллен был убежден в том, что все слои общества должны играть свою роль, но Вайкато маори сопротивлялись призыву в армию из-за старой обиды за конфискацию земли в 1860-х годах. Лишь немногие из 552 призывников-маори попали на военную службу. Во время облавы на призывников в Мерсере было арестовано и заключено в тюрьму 14 человек. Война закончилась до того, как призывники из Вайкато были отправлены на фронт за границу.
Большинство арестованных лиц по-прежнему находились за решеткой во время перемирия в ноябре 1918 года. Некоторые из них отбывали второй или третий подряд срок за отказ от военной службы. Почти сразу же рабочие и антимилитаристские группы начали кампанию за освобождение лиц, подавших заявления об отказе от военной службы (14 были постепенно освобождены в конце 1918 года и в начале 1919 года). Вернувшиеся военнослужащие и общественные объединения военных были категорически против любой снисходительности к отказчикам от военной службы.
Аллен оставался твердым в своем решении наказать тех, кто отказался служить. Он признал, что некоторые граждане на самом деле имели антивоенные убеждения, но при этом убеждал, что те, кто отказывался служить на фронте без оружия в руках (не комбатанты) поступали неправильно. Он считал, что военнослужащие, реально выплатившие долг стране имеют полное право вернуться домой, тогда как отказчики, ничем не способствовавшие военным успехам, не должны иметь такую возможность и должны продолжать отбывать свое наказание.
Если Аллен и другие официальные лица иногда признавали возможность наличия убеждений и даже испытывали определенную симпатию к отказчикам от военной службы по религиозным убеждениям, то отказчиков по светским (социалистическим) или сепаратистским (ирландцев) взглядам он считал преступниками.
В начале 1919 года он создал религиозный консультативный совет для выявления лиц, имеющих «настоящие» убеждения, и хоть заключение совета формально носило рекомендательный характер фактически итоговое решение принимал совет, а государство только легализовало данное решение. Мужчины, в том числе, 113 человек, приговоренных за дезертирство и уклонение уже после объявления перемирия, остались отбывать свое наказание в тюрьме. Последний из арестованных лиц был освобожден из тюрьмы в августе 1920 года, а три месяца спустя была объявлена амнистия для всех уклонистов, все еще находящихся на свободе.
Парламент в конце 1918 года постановил, что люди, которые не служили своей стране в военное время, заключенные в тюрьму отказчики (за исключением религиозных отказчиков), дезертиры и уклонисты, будут ограничены в своих гражданских правах на 10 лет. «Список уклонистов», впервые опубликованный в мае 1919 года, насчитывал 2320 фамилий уклонистов. Им запрещалось устраиваться на работу в государственные учреждения или учреждения местных органов власти, участвовать в выборах в парламент и другие органы государственной власти, а также голосовать на выборах любого уровня. Все лица попавшие в данный список были восстановлены в своих гражданских правах в сентябре 1927 года.
Источник: https://nzhistory.govt.nz/war/first-world-war/conscientious-objection
